В 15 лет я познакомилась с парнем. Старше меня на 4 года, вежливый и эрудированный, красивый и, казалось, даже самоуверенный.
Не могу сказать, что я сразу же влюбилась. Я раздосадовалась — мальчик красивый, но наверняка он знает об этом, наверняка видит, как на него смотрят девушки, и вот 100% этим пользуется.
Выяснилось, что я мальчику как раз нравилась, хотя сама предвзято нацепила на него ярлык бабника, чисто по внешнему признаку. (И была совсем неправа.)
Он приручал меня постепенно — искренней дружбой, я узнавала больше и начинала привязываться крепко и бесповоротно.
Многие мои подруги (и друзья) были против этого союза. Одни говорили, что он выглядит ненормальным — слишком много улыбается и все всегда знает, другие так и называли — Шизофреником (не ясно почему), одна из подруг обьясняла свои ощущения как «он ведет себя так, будто у него есть какая-то страшная тайна». Все эти три вида характеристики так и не дали о себе знать в реальной жизни, за дальнейшие 8 лет нашей с ним совместной жизни (на данный момент в том числе).
Так вот мальчик этот оказался православным христианином. Из тех, которые постятся по половине года (я утрирую), ходят исповедоваться каждую неделю, знает все (ну или хотябы многие, в силу его возраста) молитвы, и так далее.
Конечно, верующий мальчик 19-и лет — это необычно. (Но вряд ли это и была та самая тайна.) Здесь не обошлось без влияния родителей, которые имели свою трогательную историю чудесного исцеления, благодаря которой все их семейство и пришло к вере. (Я не преувеличиваю и не иронизирую, правда история невероятная: свекр длительное время, около полугода(?) не вставал с постели из-за грыжи, не мог ходить из-за страшной боли, а после нескольких причастий — стал прогуливаться вокруг дома. Грыжа вскоре исчезла вовсе. Сейчас он уже более 10-и лет ходит на работу каждый день, копается в огороде, ездит на велосипеде и т.д.)
И я тоже решила примкнуть, неистово следуя всему, чему нужно было следовать: для начала, меня окрестили, далее — всенощные службы, утренние, вечерние, посты, исповеди, причастие и другие таинства...
Моя семья была в шоке и ужасе, думали, я попала в секту. К моим 20-и годам они смирились, свыклись и начали с этим считаться.

Сейчас я понимаю — не стоило делать так в 15 лет. Это был слишком резкий поворот из легкой детской беззаботности в мир ограничений, молитв и жертв.
Сейчас я понимаю, что 15 — это еще ребенок. Я всегда была слишком послушной девочкой, но ради похвалы. Будучи потенциально ведомой, чтобы понравитя парню и его семье, я слепо пошла за ним в его веру. И не знала во что верю, кроме него самого. Основная ошибка здесь в том, что я попала в веру в Бога без веры в самого Бога. И вообще-то — такое притворство является приступлением против Бога, одним из самых серйозных.
Но это я сейчас знаю, что это так. А тогда...
И понимаю это только спустя почти 10 лет, перешерстив, перечитав множество литературы посвещенной образам истинно православного быта. Муж сейчас тоже намного проще к этому всему относится. Хотя, по-правде говоря, и тогда, будучи 19-летним юношей он, все равно, относился к этому проще, чем я.
Порой он даже говорил мне: «Скажи дураку молиться — он лоб разшибет». Называл меня насмешливо «монашкой».
И был прав. Хотя я и обижалась. Считаю, что тогда это выражение было ко мне полностью применимо.
Понимать что к чему, откуда ноги растут, почему тяжелая музыка — от лукавого, и почему девушкам нельзя краситься и носить штаны — я начала только сейчас, приемущественно из детской православной литературы. В литературе для взрослых все назидательно и не ясно, краски сгущенны, сплошные ссылки на Библию, что только отталкивает человека неверующего, который не понимает Библейского слога. (То-есть, детям можно нормально и понятно изложить все в форме сказочки и привлечь благодатью, а взрослых людей, по мнению христианских писателей, можно только пугать и морализировать?)

Теперь я понимаю, о чем речь во всех этих книгах, у меня перед глазами есть картинка верующей семьи, христианки-жены-и-матери, я все понимаю, вижу, чувствую... и не следую этому. Потому что не могу следовать всему. Что могу — то делаю. Но не все, нет. Слишком далек наш мир от полного соответствия истинно христианского образа жизни (окончательно сформированного, судя по всему, еще во времена Крещения Руси). Проще было бы стать монашкой и уйти в аскезу, чем жить в миру современности и соблюдать вообще все, что нужно.

Я иногда с грустью думаю о том, что наш ребенок родился в семье, в которой принято было ходить в церковь, и большинство своих праздников Пасхи он провел в церкви во время Всенощных служб, он проходил Крестный ход сначала на моих руках, а позже — и сам топал, со мной и своим отцом за ручку, и я боюсь, что если он вырастет в такого же «послушного» и ведомого, как и я, перед ним встанет этот выбор — куда идти дальше. Боюсь, что он будет боятся нас разочаровать и примет неверное решение — неискреннее.
Я не говорю, что правильно — верить в Бога и это решение он должен принять. Я говорю, что не нужно прикидываться.
И не нужно никого заставлять, уговаривать верить. Особенно детей.